Неточные совпадения
Крышу починили, кухарку нашли — Старостину куму, кур
купили,
коровы стали давать молока, сад загородили жердями, каток сделал плотник, к шкапам приделали крючки, и они стали отворяться не произвольно, и гладильная доска, обернутая солдатским сукном, легла с ручки кресла на комод, и в девичьей запахло утюгом.
Крестьянин, заводясь домком,
Купил на ярмарке подойник, да
корову,
И с ними сквозь дуброву
Тихонько брёл домой просёлочным путём,
Как вдруг Разбойнику попался.
— Вы, господин, не верьте ему, он — богатый, у него пяток лошадей, три
коровы, два десятка овец, огород отличный. Они, все трое, богачи, на отруба выбиваются, землю эту хотят
купить.
Отец знал настоящую их причину и сказал Миронычу: «Надо построже смотреть за кожевниками: они
покупают у башкирцев за бесценок кожи с дохлых от чумы
коров, и от этого у вас в Парашине так часты падежи».
— Да тоже главная причина та, что всякий норовит поскорей нажиться. У нас в городе и сейчас все лавки больной говядиной полнехоньки. Торговец-то не смотрит на то, какой от этого разор будет, а норовит, как бы ему барыша поскорей нажить. Мужик
купит на праздник говядинки, привезет домой, вымоет, помои выплеснет,
корова понюхает — и пошла язва косить!
Прослышит, что где-нибудь
корова от бескормицы еле жива, а владельца этой
коровы сборами нажимают, устроится с тремя-четырьмя другими заботливыми хозяевами в складчину, и
купят коровью мясную тушу за пять рублей.
— Нет, это
коровы такие… Одна
корова два года ялова ходит, чайную чашечку в день доит;
коров с семь перестарки, остальные — запущены. Всех надо на мясо продать, все стадо возобновить, да и скотницу прогнать. И быка другого необходимо
купить — теперешнего
коровы не любят.
Купил Анпетов задешево небольшую пустошь, приобрел две
коровы, лошадь, несколько овец, запасся орудиями, выстроил избу на крестьянский манер и начал работать.
Она, как женщина, теперь вот
купила эту мызу, с рыбными там ловлями, с покосом, с
коровами — и в восторге; но в сущности это только игрушка и, конечно, капля в море с теми средствами, которым следовало бы дать ход, так что, если б хоть немножко умней распорядиться и организовать хозяйство поправильней, так сто тысяч вернейшего годового дохода… ведь это герцогство германское!
Тридцать рублей, как копеечка, чистого барыша! а в крестьянском быту на тридцать-то рублей
корову купить можно!
Хотя мы и обещали Пантелею Егорычу, при первой возможности, отправиться дальше, но пароход не приходил, и мы поневоле должны были остаться в Корчеве. По возвращении на постоялый двор мы узнали, что Разноцветов где-то
купил, за недоимку,
корову и расторговался говядиной. Часть туши он уступил нам и сварил отличные щи, остальное — продал на сторону. А на вырученные деньги накупил патентов.
И если не может один человек
купить у другого продаваемого ему из-за известной условной черты, названной границей, дешевого товара, не заплатив за это таможенной пошлины людям, не имевшим никакого участия в производстве товара, и если не могут люди не отдавать последней
коровы на подати, раздаваемые правительством своим чиновникам и употребляемые на содержание солдат, которые будут убивать этих самых плательщиков, то, казалось бы, очевидно, что и это сделалось никак не вследствие каких-либо отвлеченных прав, а вследствие того самого, что совершилось в Орле и что может совершиться теперь в Тульской губернии и периодически в том или другом виде совершается во всем мире, где есть государственное устройство и есть богатые и бедные.
Он торговал оптом, торговал по мелочам; у него можно было
купить живую
корову и четверть фунта коровьего масла, воз рыбы и горсть мерзлых пескарей на уху; деготь, сало, одежда, гвозди, соль, набивные платки, свечи, колеса — словом, все, что входит в состав крестьянского хозяйства, всем торговал Герасим.
— Ну, братец, чтоб ты не говорил, что у тебя скотины нет оттого, что корму нет, а корму нет оттого, что скотины нет, вот тебе на
корову, — сказал Нехлюдов, краснея и доставая из кармана шаровар скомканную пачку ассигнаций и разбирая ее: —
купи себе на мое счастье
корову, а корм бери с гумна — я прикажу. Смотри же, чтоб к будущему воскресенью у тебя была
корова: я зайду.
— Мне говорила наша попадья, что ярманка была очень хорошая, — начала Анна Андреевна, — и дешево, говорит, очень дешево продавали всякий скот… вот ты обещал тогда
купить еще
корову, жаль, что прозевали, а все через тебя, Никита Федорыч, все через тебя, впрочем, ты ведь скоро в город пошлешь, так тогда еще можно будет.
Молочное хозяйство пошло прекрасно: года через три у Голована было уже две
коровы и бык, потом три, четыре, и он нажил столько денег, что
выкупил мать, потом каждый год
выкупал по сестре, и всех их забирал и сводил в свою просторную, но прохладную лачугу.
Уже с Рождества не было своего хлеба, и муку
покупали. Кирьяк, живший теперь дома, шумел по вечерам, наводя ужас на всех, а по утрам мучился от головной боли и стыда, и на него было жалко смотреть. В хлеву день и ночь раздавалось мычанье голодной
коровы, надрывавшее душу у бабки и Марьи. И, как нарочно, морозы все время стояли трескучие, навалило высокие сугробы; и зима затянулась: на Благовещение задувала настоящая зимняя вьюга, а на Святой шел снег.
Остался он на станции. Помогал у начальника на кухне, дрова рубил, двор, платформу мел. Через две недели приехала жена, и поехал Семен на ручной тележке в свою будку. Будка новая, теплая, дров сколько хочешь; огород маленький от прежних сторожей остался, и земли с полдесятины пахотной по бокам полотна было. Обрадовался Семен; стал думать, как свое хозяйство заведет,
корову, лошадь
купит.
Тогда Яков рассказал ему, что лошадь у них пала, хлеб весь они съели еще в начале февраля; заработков не было. Сена тоже не хватило,
корова чуть с голоду не сдохла. Пробились кое-как до апреля, а потом решили так: ехать Якову после пахоты к отцу, на заработки, месяца на три. Об этом они написали ему, а потом продали трех овец,
купили хлеба да сена, и вот Яков приехал.
Купили двадцать десятин земли, и на высоком берегу, на полянке, где раньше бродили обручановские
коровы, построили красивый двухэтажный дом с террасой, с балконами, с башней и со шпилем, на котором по воскресеньям взвивался флаг, — построили в какие-нибудь три месяца и потом всю зиму сажали большие деревья, и, когда наступила весна и всё зазеленело кругом, в новой усадьбе были уже аллеи, садовник и двое рабочих в белых фартуках копались около дома, бил фонтанчик, и зеркальный шар горел так ярко, что было больно смотреть.
Отец сдернул с крыши жердь, положил на колоду, взмахнул топором, живо перерубил и принес в избу и говорит: «Ну, вот тебе и дрова, топи печь; а я нынче пойду — приищу
купить избу да лесу на двор.
Корову также
купить надо».
Но
купили на последние деньги бурую
корову, чтоб было молоко для детей.
Завели бы мы себе кур, уток, голубей,
купили бы
корову.
Через две недели после этого мы сыграли свадьбу, я исправил избушку заново,
купил лошадь и
корову, бросил приискательство и занялся охотой. До сих пор я должен ему эти триста рублей, а он никогда и не напомнит, будто забыл.
Итак, когда
купили для него.
корову, чтобы он мог иметь к чаю свои сливки, и та
корова почала громко рычать, то эконом и иже с ним бывшие полагали, что надо
корову переменить, ибо она цветом шерсти не ко двору; но владыка улыбнулся и сначала сказал по-латыни...